Неточные совпадения
По эту сторону насыпи пейзаж был более приличен и не так густо засорен людями: речка извивалась по холмистому дерновому полю, поле украшено небольшими группами берез, кое-где возвышаются бронзовые стволы сосен, под густой
зеленью их крон — белые палатки, желтые бараки, штабеля каких-то ящиков, покрытые брезентами, всюду красные
кресты, мелькают белые фигуры сестер милосердия, под окнами дощатого домика сидит священник в лиловой рясе — весьма приятное пятно.
Пышно украшенный цветами,
зеленью, лентами, осененный красным знаменем гроб несли на плечах, и казалось, что несут его люди неестественно высокого роста. За гробом вели под руки черноволосую женщину, она тоже была обвязана, крест-накрест, красными лентами; на черной ее одежде ленты выделялись резко, освещая бледное лицо, густые, нахмуренные брови.
Воздух над городом был чист, золотые
кресты церквей, отражая солнце, пронзали его острыми лучами, разбрасывая их над рыжими и
зелеными квадратами крыш.
Беспорядочно расставленные, с десяток более нежели скромных домиков, стоящих друг к другу, как известная изба на курьих ножках, — по очереди появлялись из-за
зелени; скромно за ними возникал
зеленый купол церкви с золотым
крестом.
Он обо всем забудет, а какую-нибудь
зеленую кровлю, мелькнувшую ему по дороге, или галку на
кресте — вот это он запомнит.
Шага три от нее стоял высокий, несколько согнувшийся старик, лет семидесяти, плешивый и пожелтевший, в темно-зеленой военной шинели, с рядом медалей и
крестов на груди.
Дуб повернул и стал держаться лесистого берега. На берегу виднелось кладбище: ветхие
кресты толпились в кучку. Ни калина не растет меж ними, ни трава не
зеленеет, только месяц греет их с небесной вышины.
На остром углу это» улицы и нашего переулка стояла полицейская будка, где жил старый будочник (с алебардой, вскоре упраздненной); а за будкой, среди
зелени чьего-то сада, высилась огромная «фигура» — старый польский
крест с крышкой, прикрывавшей распятую фигуру Христа.
Вдали, в розовом праздничном тумане вечерней зари, сияли золотые купола и
кресты. Высоко на горе белые стройные церкви, казалось, плавали в этом цветистом волшебном мареве. Курчавые леса и кустарники сбежали сверху и надвинулись над самым оврагом. А отвесный белый обрыв, купавший свое подножье в синей реке, весь, точно
зелеными жилками и бородавками, был изборожден случайными порослями. Сказочно прекрасный древний город точно сам шел навстречу поезду.
Оба эти лица были в своих лучших парадных нарядах: Захаревский в новом, широком вицмундире и при всех своих
крестах и медалях; госпожа Захаревская тоже в новом сером платье, в новом
зеленом платке и новом чепце, — все наряды ее были довольно ценны, но не отличались хорошим вкусом и сидели на ней как-то вкривь и вкось: вообще дама эта имела то свойство, что, что бы она ни надела, все к ней как-то не шло.
…Пожар. В ямбах качаются дома, взбрызгивают вверх жидким золотом, рухнули. Корчатся
зеленые деревья, каплет сок — уж одни черные
кресты склепов. Но явился Прометей (это, конечно, мы) —
Мы были одни; только воробьи возились кругом, да ласточки бесшумно влетали и вылетали в окна старой часовни, которая стояла, грустно понурясь, среди поросших травою могил, скромных
крестов, полуразвалившихся каменных гробниц, на развалинах которых стлалась густая
зелень, пестрели разноцветные головки лютиков, кашки, фиалок.
Наконец, помогая друг другу, мы торопливо взобрались на гору из последнего обрыва. Солнце начинало склоняться к закату. Косые лучи мягко золотили
зеленую мураву старого кладбища, играли на покосившихся
крестах, переливались в уцелевших окнах часовни. Было тихо, веяло спокойствием и глубоким миром брошенного кладбища. Здесь уже мы не видели ни черепов, ни голеней, ни гробов.
Зеленая свежая трава ровным, слегка склонявшимся к городу пологом любовно скрывала в своих объятиях ужас и безобразие смерти.
Вскоре забелели перед ним стены монастыря. Обитель была расположена по скату горы, поросшей дубами. Золотые главы и узорные
кресты вырезывались на
зелени дубов и на синеве неба.
Даже по-видимому совершенно умершее здесь оживает: вон тонкая сухая орешина; ее опалила молонья, но на ее кожуре выше корня, как
зеленым воском, выведен «Петров
крест», и отсюда опять пойдет новая жизнь.
Зарыли её, как хотелось Матвею, далеко от могилы старого Кожемякина, в пустынном углу кладбища, около ограды, где густо росла жимолость, побегушка и тёмно-зелёный лопух. На девятый день Матвей сам выкосил вокруг могилы сорные травы, вырубил цепкие кусты и посадил на расчищенном месте пять молодых берёз: две в головах, за
крестом, по одной с боков могилы и одну в ногах.
От
крестов на дорожку падали лёгкие тени, молодая
зелень травы темнела под ними.
Священник, уже облаченный в
зеленую, затканную золотыми
крестами ризу, стоял в стороне, впереди пятнадцати рабочих, вызвавшихся быть певчими.
За острогом промелькнули черные, закопченные кузницы, за ними уютное
зеленое кладбище, обнесенное оградой из булыжника; из-за ограды весело выглядывали белые
кресты и памятники, которые прячутся в
зелени вишневых деревьев и издали кажутся белыми пятнами.
Кое-где в густых волнах
зелени мелькал серый деревянный
крест, тонкие ветки обнимали его со всех сторон.
То тут, то там, по горе и в лугах являются селенья, солнце сверкает на стеклах окон изб и на парче соломенных крыш, сияют, в
зелени деревьев,
кресты церквей, лениво кружатся в воздухе серые крылья мельниц, дым из трубы завода вьется в небо.
Любопытные видали в замочную скважину: дорогой варшавский ковер на полу этой комнаты; окно, задернутое
зеленой тафтяной занавеской, большой черный
крест с белым изображением распятого Спасителя и низенький налой красного дерева, с
зеленою бархатною подушкой внизу и большою развернутою книгою на верхней наклонной доске.
— А может быть, еще не хватились, может, и смена не приходила, — вскрикнул Воронов и выбежал на опушку кладбища, на вал и, раздвинув кусты, посмотрел вперед. Далеко перед ним раскинулся горизонт. Налево, весь утопающий в
зелени садов, город с сияющими на солнце
крестами церквей, веселый, радостный, не такая темная масса, какой он казался ночью… направо мелкий лесок, левей его дерновая,
зеленая горка, а рядом с ней выкрашенная в казенный цвет, белыми и черными угольниками, будка, подле порохового погреба.
Солнце садится за лесом, луга закрываются на ночь фатой из тумана;
зеленые сосны чернеют, а там где-нибудь замелькают
кресты, и встает за горой городочек, покрытый соломой, — вот ты и вся здесь, родная картинка, а тепло на душе каждый раз, когда про тебя вспомянется.
День был яркий, благодатно сияло солнце, освещая среди жирных пятен жёлтого и
зелёного пёструю толпу людей; она медленно всползала среди двух песчаных холмов на третий, уже украшенный не одним десятком
крестов, врезанных в голубое небо и осенённых широкими лапами старой, кривой сосны.
Когда зрители уселись и простыни раздвинулись, в раме, обтянутой марлей, взорам предстали три фигуры живой картины, в значении которых не было возможности сомневаться: Любинька стояла с большим, подымающимся с полу черным
крестом и в легком белом платье; близ нее, опираясь на якорь, Лина в
зеленом платье смотрела на небо, а восьмилетний Петруша в красной рубашке с прелестными крыльями, вероятно, позаимствованными у белого гуся, и с колчаном за плечами целился из лука чуть ли не на нас.
Размахнул лес
зелёные крылья и показывает обитель на груди своей. На пышной
зелени ярко вытканы зубчатые белые стены, синие главы старой церкви, золотой купол нового храма, полосы красных крыш; лучисто и призывно горят
кресты, а над ними — голубой колокол небес, звонит радостным гомоном весны, и солнце ликует победы свои.
Спустишься к нему, охватит тебя тепловатой пахучей сыростью, и первые минуты не видишь ничего. Потом выплывет во тьме аналой и чёрный гроб, а в нём согбенно поместился маленький старичок в тёмном саване с белыми
крестами, черепами, тростью и копьём, — всё это смято и поломано на иссохшем теле его. В углу спряталась железная круглая печка, от неё, как толстый червь, труба вверх ползёт, а на кирпиче стен плесень наросла
зелёной чешуёй. Луч света вонзился во тьму, как меч белый, и проржавел и рассыпался в ней.
Вверху, на горе, в пышной
зелени густых садов прячутся красивые каменные дома, колокольни церквей гордо вздымаются в голубое небо, их золотые
кресты ослепительно блестят на солнце.
Приходская церковь была в шести верстах, в Косогорове, и в ней бывали только по нужде, когда нужно было крестить, венчаться или отпевать; молиться же ходили за реку. В праздники, в хорошую погоду, девушки наряжались и уходили толпой к обедне, и было весело смотреть, как они в своих красных, желтых и
зеленых платьях шли через луг; в дурную же погоду все сидели дома. Говели в приходе. С тех, кто в Великом посту не успевал отговеться, батюшка на Святой, обходя с
крестом избы, брал по 15 копеек.
Мать и сын теперь на воле;
Видят холм в широком поле;
Море синее кругом,
Дуб
зеленый над холмом.
Сын подумал: добрый ужин
Был бы нам, однако, нужен.
Ломит он у дуба сук
И в тугой сгибает лук,
Со
креста снурок шелковый
Натянул на лук дубовый,
Тонку тросточку сломил,
Стрелкой легкой завострил
И пошел на край долины
У моря искать дичины.
Был у него такой для сей иконы сделан парчевой кошель на темной пестряди и с пуговицей, а на передней стороне алый
крест из настоящего штофу, а вверху пришит толстый
зеленый шелковый шнур, чтобы вокруг шеи обвесть.
Заходило солнце,
кресты городских церквей, возвышаясь над тёмной
зеленью садов, пылали в небе, отражая снопы золотых лучей, на стёклах окон крайних домов города тоже отражалось красное пламя заката.
Но вот и липы кончились; я прошел мимо белого дома с террасой и с мезонином, и передо мною неожиданно развернулся вид на барский двор и на широкий пруд с купальней, с толпой
зеленых ив, с деревней на том берегу, с высокой узкой колокольней, на которой горел
крест, отражая в себе заходившее солнце.
Навстречу ему нёсся шум возвращавшегося стада. Вот и церковь, низенькая и широкая, с пятью главами, выкрашенными голубой краской, обсаженная кругом тополями, вершины которых переросли её
кресты, облитые лучами заката и сиявшие сквозь
зелень розоватым золотом.
Оно поднимается от
зеленых могил; им дышат угрюмые серые
кресты; тонкими, удушающими струями оно выходит из всех пор земли, насыщенной трупами.
Ниже его горела тем же огнем церковная глава, и лоснился на солнце свежевыкрашенный
зеленый купол, а за сверкающим
крестом широко расстилалась прозрачная, далекая синева.
Возле домика стоял высокий шест, на верхушке его веял флаг, белый с
зелеными полосами, нашитыми
крестом с угла на угол.
Девушка выпрямилась, блаженно взглянула на синевшее под солнцем море, на город под ногами, сверкавший в дымке золотыми
крестами и белыми стенами вилл. И глубоко вдохнула ветер. Рядом привычными, мужицкими взмахами работал киркою высокий болгарин в светло-зеленых пасталах.
Над ним слева высился горный берег Нижнего.
Зелень обрывов уходила в синее небо без малейшего облачка; на полгоре краснела затейливая пестрая глыба Строгановской церкви, а дальше ютились домики Гребешка; торчал обрубок Муравьевской башни, и монастырь резко белел колокольнями, искрился
крестами глав.
С реки шел розовый отблеск заката. Позади высил ся город, мягко освещенный, с полосами и большими пятнами
зелени по извилинам оврагов. Белые и красные каменные церкви ярко выделялись в воздухе, и
кресты горели искрами.
На одной из скамеек против пароходных пристаней и большой паровой мельницы, на том берегу реки, он сидел вполоборота, чтобы издали узнать ее: так ему видна была вся главная дорожка от входа, загороженного
зеленым столбом с подвижным бревенчатым
крестом.
На железнодорожном переезде был опущен шлагбаум: со станции шел курьерский поезд. Марья Васильевна стояла у переезда и ждала, когда он пройдет, и дрожала всем телом от холода. Было уже видно Вязовье — и школу с
зеленой крышей, и церковь, у которой горели
кресты, отражая вечернее солнце; и окна на станции тоже горели, и из локомотива шел розовый дым… И ей казалось, что все дрожит от холода.
Собеседники не отвечают Диомиду. Они глядят вперед, куда летит плот, и видят белеющее пятно. Плот опять несет к той же белой церкви. Божий храм ласково мигает им солнцем, которое отражается в его
кресте и в лоснящемся
зеленом куполе, и словно обещает не упускать их из виду.
И покосившийся
крест над ключом, и черная вода в просветах
зеленой тины, и старые ивы — все глядело значительно, таинственно и необычно.
Вокруг нас, — у станций, у разъездов, — везде стояли полевые госпитали. Одни из них все еще не получали приказа развернуться. Другие, как и наши, были развернуты. Издалека белелись огромные парусиновые шатры с светло-зелеными гребнями, флаги с красным
крестом призывно трепыхались под ветром.
У солдата аж в грудях засвербело. Не иначе, как черт это его опять сосватал. Ишь,
зеленый пупок в углу над бревном помигивает. Закрестил он себе мелким
крестом ладонь, руку сжал, черту исподтишка кулак показывает.
— Бедный Якубек! ты, чай, промок насквозь, — сказала баронесса. «Погрейся у огня», — хотела она примолвить, но, увидев, что он вытащил из-за пазухи бумагу, исправно сложенную и перевязанную крест-накрест
зеленым снурком за восковою печатью, едва могла произнести...
Снова берет он княжну за руку белую, снова ведет далее свою лапушку, и чудная полянка близится. Не одна трава
зеленая и цветы лазоревые на ней виднеются, поднимается вдали белая высокая стена, а за нею блестят золотые
кресты церквей Божиих.
На великом князе был кафтан становой по серебряной земле с
зелеными листьями, зипун из желтого атласа, ожерелье из лал и яхонтов; грудь осенялась
крестом из кипарисова дерева с мощами; ноги, обутые в башмаки, отороченные золотом по белому сафьяну, покоились на бархатной колодке.